За последние 5 лет притворное тюремное заведение в уезде Хончхон (Hongcheon), Южная Корея, регулярно «закрывает» свои двери для тех, кто желает остаться там в обычных одиночных камерах с запретом на мобильные устройства, часы и разговоры с другими «заключенными».
Ким Хон-Джи (Kim Hong-Ji), фотокорреспондент из агентства Reuters, посетил коммерческую тюрьму с символичных названием «Prison Inside Me» (тюрьма внутри меня) и выяснил, что с 2013 года ее услугами воспользовалось уже свыше 2000 человек. Клиенты этого заведения обращаются туда по разным причинам, и большинство из них – обычные уставшие офисные работники и студенты, страдающие от постоянных стрессов на службе и в университетах. Все они жаждут паузы и освобождения от требовательной офисной и учебной культуры Южной Кореи.
Нох Цзи-Хян (Noh Ji-Hyang) – одна из соучредительниц этой добровольной тюрьмы, и на создание подобного места ее когда-то вдохновил собственный муж, работающий прокурором. Однажды он сказал, что с намного большей радостью провел бы какое-то время в южнокорейской тюрьме в камере одиночного содержания, чем вновь возвращаться к графику 100-часвой рабочей недели. «После пребывания в этой тюрьме люди говорят, что это не тюрьма, а вот настоящая темница – это то, куда они возвращаются после нее», - рассказала Нох Цзи-Хян.
Парк Хе-ри (Park Hye-ri) 28 лет, и она программный менеджер в одной новой компании. Девушка отдает свой мобильный телефон сотрудникам ненастоящей тюрьмы из Хончхона, чтобы отдохнуть от телефонных разговоров и интернета, 10 ноября 2018 года. «Эта тюрьма позволяет мне почувствовать свободу. Я не должна быть здесь сейчас, учитывая то, сколько у меня накопилось работы. Но я решила сделать перерыв и уделить время себе самой ради лучшей жизни», - рассказала Парк.
Тюрьма «Prison Inside Me», овеянная туманом, на закате 11 ноября 2018 года.
Парк Хе-ри (слева) гуляет по территории комплекса перед тем, как ее запрут в тюрьме, 10 ноября 2018 года.
Парк Хе-ри и ее друзья готовятся к заключению в коммерческой тюрьме, 10 ноября 2018 года.
Заключенные тюрьмы «Prison Inside Me» поклоняются перед тем, как их запрут в одиночных камерах, 10 ноября 2018 года.
Участник программы медитирует перед тем, как он направится в свою камеру, 10 ноября 2018 года.
Парк Хе-ри следует в свою камеру, 10 ноября 2018 года.
Заключенный выглядывает через окошко в двери своей камеры в тюрьме «Prison Inside Me», 11 ноября 2018 года.
Мобильные телефоны клиентов коммерческой тюрьмы, 10 ноября 2018 года. Все устройства для связи и часы внутри камер запрещены.
Окно в камере, 11 ноября 2018 года.
Администратор тюремного учреждения разносит еду добровольным заключенным, 11 ноября 2018 года.
Администратор протягивает порцию одному из клиентов, 10 ноября 2018 года.
Заключенный в своей камере во время очередного приема пищи, 11 ноября 2018 года.
Постояльцы коммерческой тюрьмы в своих камерах, 10 ноября 2018 года.
Парк Хе-ри занимается зарядкой во время своего добровольного пребывания в тюрьме «Prison Inside Me», 11 ноября 2018 года.
Парк Хе-ри и другие участники необычной тюремной программы получают свидетельство о досрочном освобождении после пребывания в этом заведении, 11 ноября 2018 года.
Все фото: Kim Hong-Ji / Reuters
Ким Хон-Джи (Kim Hong-Ji), фотокорреспондент из агентства Reuters, посетил коммерческую тюрьму с символичных названием «Prison Inside Me» (тюрьма внутри меня) и выяснил, что с 2013 года ее услугами воспользовалось уже свыше 2000 человек. Клиенты этого заведения обращаются туда по разным причинам, и большинство из них – обычные уставшие офисные работники и студенты, страдающие от постоянных стрессов на службе и в университетах. Все они жаждут паузы и освобождения от требовательной офисной и учебной культуры Южной Кореи.
Нох Цзи-Хян (Noh Ji-Hyang) – одна из соучредительниц этой добровольной тюрьмы, и на создание подобного места ее когда-то вдохновил собственный муж, работающий прокурором. Однажды он сказал, что с намного большей радостью провел бы какое-то время в южнокорейской тюрьме в камере одиночного содержания, чем вновь возвращаться к графику 100-часвой рабочей недели. «После пребывания в этой тюрьме люди говорят, что это не тюрьма, а вот настоящая темница – это то, куда они возвращаются после нее», - рассказала Нох Цзи-Хян.
Парк Хе-ри (Park Hye-ri) 28 лет, и она программный менеджер в одной новой компании. Девушка отдает свой мобильный телефон сотрудникам ненастоящей тюрьмы из Хончхона, чтобы отдохнуть от телефонных разговоров и интернета, 10 ноября 2018 года. «Эта тюрьма позволяет мне почувствовать свободу. Я не должна быть здесь сейчас, учитывая то, сколько у меня накопилось работы. Но я решила сделать перерыв и уделить время себе самой ради лучшей жизни», - рассказала Парк.
Тюрьма «Prison Inside Me», овеянная туманом, на закате 11 ноября 2018 года.
Парк Хе-ри (слева) гуляет по территории комплекса перед тем, как ее запрут в тюрьме, 10 ноября 2018 года.
Парк Хе-ри и ее друзья готовятся к заключению в коммерческой тюрьме, 10 ноября 2018 года.
Заключенные тюрьмы «Prison Inside Me» поклоняются перед тем, как их запрут в одиночных камерах, 10 ноября 2018 года.
Участник программы медитирует перед тем, как он направится в свою камеру, 10 ноября 2018 года.
Парк Хе-ри следует в свою камеру, 10 ноября 2018 года.
Заключенный выглядывает через окошко в двери своей камеры в тюрьме «Prison Inside Me», 11 ноября 2018 года.
Мобильные телефоны клиентов коммерческой тюрьмы, 10 ноября 2018 года. Все устройства для связи и часы внутри камер запрещены.
Окно в камере, 11 ноября 2018 года.
Администратор тюремного учреждения разносит еду добровольным заключенным, 11 ноября 2018 года.
Администратор протягивает порцию одному из клиентов, 10 ноября 2018 года.
Заключенный в своей камере во время очередного приема пищи, 11 ноября 2018 года.
Постояльцы коммерческой тюрьмы в своих камерах, 10 ноября 2018 года.
Парк Хе-ри занимается зарядкой во время своего добровольного пребывания в тюрьме «Prison Inside Me», 11 ноября 2018 года.
Парк Хе-ри и другие участники необычной тюремной программы получают свидетельство о досрочном освобождении после пребывания в этом заведении, 11 ноября 2018 года.
Все фото: Kim Hong-Ji / Reuters